Общие для потомков протоболгар (соврем. болгар, чувашей-суваров и балкарцев) мифологемы рассказывают древние истории о мировом древе, зимующих под водой ласточках, утраченных и возрождённых солнцах. Картины являют собой "четырёхугольные светлые миры" на холстах, украшенных объёмными орнаментальными мотивами (элементы вышивок болгарских, чувашских и балкарских народов).
Для создания сюрреалистических образов в особом мифологическом пространстве — с цикличным временем, необычной геометрией и сказочной атмосферой — природные фотографии трансформированы при помощи ручного коллажирования и зеркальных поверхностей. Отпечатки прошли ручную обработку — они декорированы тончайшими металлическими листами (поталь) трех цветов — медного, серебряного и золотого. Таким же способом на изображения нанесены элементы из орнаментов традиционной вышивки и главные образы фотопроекта — три солнца и мировое древо, отражённые в чувашской геральдике.
--------------
Проект - победитель Open Call "Чувашская биеннале современного искусства", г. Чебоксары, 2022 г
Фотопроект ТРИ СОЛНЦА построен на древних протоболгарских мифологемах, следы которых хранят легенды народов, имеющих очень древние общие корни, — болгар, чувашей (суваров) и балкарцев.
В основу образов легли геральдические чувашские символы трёх солнц, которые известны по фольклорным источникам среди многих народов, и образ мирового древа, который существует практически во всех мировых мифологиях, в том числе в болгарской, чувашской и балкарской, а также легенды о ласточках из болгарского фольклора.
Эта фотосерия — интерпретация извечной мифологической истории об умирании и возрождении — о тех первозданных временах, когда над окруженным водой земным квадратом — "четырехугольным светлым миром" — над Золотым небесным древом сияли аж 3 солнца сразу. Там жили счастливые люди. Но чья-то недобрая воля привела к беде, и меткий стрелок разбил одно солнце — оно рассыпалось на мириады звёзд, второе солнце он ранил — и оно превратилось в луну, а третье солнце успело спрятаться — нырнуло под воду. Тогда пришли на землю бесконечная ночь и лютый холод. Исчезло всё живое. Уснуло Золотое дерево в центре мира, а ласточки ушли под воду.
Чтобы вернуть доверие природы, по советам мудрецов, люди стали повсюду изображать знаки солнца. И уцелевшее светило откликнулось на эти призывы — оно снова приблизилось к земле. Оковы льда растаяли, Золотое дерево проснулось и засияло, и ласточки вернулись из-под воды и защебетали, возвращая жизнь всему сущему. Пришла новая весна и началась история мира, согретого одним солнцем.
Три солнца из чувашской мифологии метафорически связались не только с тремя этногруппами чувашей (верховые, средненизовые и низовые), но и с тремя более древними протоболгарскими этническими ветвями. Эти народные потоки, по сведениям мифологизированной истории, разошлись по земле вслед за своими вождями — сыновьями болгарского правителя Курбата — Аспарухом, Котрагом и Батбаем, которые нарушили завет отца о единстве и разделились. После падения Великой Булгарии в VII веке одна часть народа ушла на Нижний Дунай (совр. Республика Болгария), другая — на Среднюю Волгу (совр. Чувашия и Татарстан), а третья осталась в Приазовье, на Кубани и Северном Кавказе (совр. Кабардино-Балкария).
Работая над этим фотопроектом, мы лишний раз убедились в том, что миграционные процессы и этническая ассимиляция не могут полностью искоренить в народах, имеющих общее происхождение, зыбкую память о своём древнем единстве. Сейчас болгары, чуваши и балкарцы очень далеки друг от друга и географически, и лингвистически, и в целом этнически — сильно разнятся антропологические типы, история и религия, материальная и духовная культура.
Однако их по-прежнему сближают мифологические образы и орнаментальная символика, а чувашский язык — это единственный живой язык среди древнейшей языковой булгарской группы, последний лингвистический мост к общим протоболгарским корням.
Но творческим историям под силу создавать свои связующие нити — новые художественные миры: через интерпретацию фольклора, орнаментов, этнографических фактов и народных легенд вновь и вновь возвращаться к ускользающим образам мифического Золотого века — сколь недостижимой, столь и желанной эпохи единения, гармонии и процветания.
